Розанов С. И., Розанов И. Л.
МОТИВ ТРИКВЕСТРА
В РОДОВОМ «ДВУЗУБЦЕ» РЮРИКОВИЧЕЙ
(Опубликовано в журнале "Нумізматика і фалеристика", № 4 - 2014 г., с.4-10)
«Знаки Рюриковичей» – категория изображений двузубцев и трезубцев на различных предметах, широко известная по археологическим материалам, происходящим из раскопок древнерусских городов» [12, с.26]. Среди этих предметов древнейшие русские монеты, печати, товарные пломбы, предметы вооружения и снаряжения воина, орудия труда, произведения прикладного искусства, бытовая и строительная керамика и т.п. [2, с.431]. Проблемы происхождения и семантики знаков Рюриковичей почти два столетия находятся под пристальным вниманием исследователей{1}, но ни одна из предложенных версий об их первоначальном смысловом значении до сих пор не признана достаточно обоснованной [7, с.35-36; 23, с.268]. История изучения знаков Рюриковичей свидетельствует о том, что их прототип исследователи чаще искали не среди знаков, к классу которых они отнесены терминологически, а среди неких образов, имевших собственный смысл и изображавших объекты, характеристика которых могла выражаться в самой структуре знака.
Вместе с тем на фоне определенных успехов в изучении правил наследования и генеалогии знаков Рюриковичей IX-XI вв. родовой знак, лежащий в основе гербов первых русских князей, вошел в научный оборот как «двузубец с вертикальными зубцами и ножкой в форме треугольника, обращенного острием вниз»{2} [2, с.434; 3, с.382]. В этой условной терминологической конструкции четко прослеживается «стремление вырвать вопрос о гербе Рюриковичей из-под власти идеи об изобразительном смысле знака» [37, с.241]. Однако, даже такое абстрактное определение, как, впрочем, и сам термин «двузубец»{3}, нельзя признать тождественным изобразительному прототипу, поскольку оно придумано нашими современниками и может не соответствовать культурно-историческим реалиям IX-X вв.
Авторами княжеских гербов были не резчики монетных штемпелей или печатей, создатели клейм и граффити на поверхностях различных предметов, переосмыслившие исходные изображения, а их владельцы – русские князья. Смысл родового «двузубца» был понятен удельному князю, который дополнял его изображение в собственном гербе индивидуализирующими элементами (отпятнышами). В этом отношении гербы Рюриковичей являются не «артефактами» (от лат. artefactum – искусственно сделанный), а «ментефактами» (от лат. mens, mentis – ум, мышление, рассудок), т.е. «созданием мысли»{4}, присущим ментальности первых русских князей. Очевидно, только при условии определения исторических корней и исходного смыслового значения родового «двузубца» можно будет окончательно ставить вопрос о сложении древнейшей русской геральдической системы.
Поиски истоков родового «двузубца» Рюриковичей остаются актуальной проблемой исторической науки. Одним из направлений ее решения представляется выявление закономерностей изображения знаков на различных предметах. Задачей настоящего исследования было выявление отдельных элементов изображений, имеющих символическое и геральдическое значение, которые традиционно рассматриваются исследователями лишь в качестве декоративного оформления княжеских знаков. Первоочередное внимание в работе уделялось изображениям знаков на древнейших русских монетах и печатях, а также трапециевидных подвесках, имевших прямую принадлежность к геральдическим изображениям. Для решения поставленной задачи использовались методы иконографического, математического и сравнительно-исторического анализа.
Клеймо на фрагменте керамического кирпича-плинфы, найденном в 1907 г. на Старокиевской горе во время раскопок В. В. Хвойки Десятинной церкви в Киеве (рис. 1), давно привлекает внимание исследователей. Еще в 1908 г. К. В. Болсуновский, считавший находку изразцом, опубликовал достаточно точный рисунок этого клейма и усматривал в нем знак, если не абсолютно тождественный знакам на златниках и сребрениках Владимира Святославича, то «безперечно прототип … усіх знаків цього роду» [6, с.27]. Вместе с тем, происхождение с территории Десятинной церкви обломков аналогичных кирпичей, найденных во время раскопок 1907-1908 [43, с.113-114] и 1938-1939 гг. [13, с.455-456], засвидетельствованное летописью донаторство Владимиром церкви пресвятой Богородицы [16, с.87] и общее сходство рассматриваемого клейма с монетными знаками киевского князя продолжительное время являются главными аргументами его принадлежности Владимиру Великому. По мнению С. В. Белецкого{5}, основанному на тех же рассуждениях, «принадлежность знака в клеймах Владимиру Святославичу сомнений не вызывает: об этом свидетельствует не только форма трезубца, но и полное соответствие его построения знакам группы Б на златниках и сребрениках Владимира» [4, с.411].
Рис. 1. Фрагменты керамических кирпичей-плинф с клеймами, найденные во время раскопок Десятинной церкви в Киеве. Фото: клеймо со «знаком Владимира» (Национальный музей истории Украины, инв. №В-4553/111, уменьшено). Прорисовки клейм со «знаком Владимира» и триквестром Д. Д. Ёлшина [12, с.26].
Однако, еще в 1940 г. Б. А. Рыбаков считал, что знак на плинфе «представляет собой парадную торжественную форму того двузубца, который А. В. Орешников предположительно относил к Владимиру Святославичу. Средний зубец, имеющийся на знаках сыновей Владимира, здесь отсутствует. … Этот двузубец по своему типу может быть поставлен первым в ряду княжеских знаков с последующими усложнениями» [32, с.247]. О знаках на монетах Владимира В. Е. Сичинский писал: «Середній зуб міститься переважно на висоті бічних зубів … або вищий від них …, твориться за допомогою шпіца, що в нижній частині переходить у «петлю» трикутної форми» [34, с.11]. Знак на плинфе исследователь считал «трезубцем» Владимира Великого [34, с.14]. Между тем, наблюдения В. Е. Сичинского над его монетными знаками скорее свидетельствуют о том, что знак на плинфе, у которого широкий центральный элемент едва достигает половины высоты «бічних зубів», является именно «двузубцем».
Исследуя строительные материалы из раскопок Десятинной церкви в 2005-2011 гг. и сопоставляя их с ранее опубликованными, Д. Д. Ёлшин пришел к выводу, что «знак Владимира» – не единственный вариант изображения, который был нанесен на аналогичные плинфы. Два фрагмента клейм из раскопок 1948 г. М. К. Каргера, один из раскопок С. Р. Килиевич на территории усадьбы Исторического музея в 1971 г., известные ранее как «знаки Владимира», и один фрагмент, найденный в ходе раскопок 2006 г., оказались трилистниками-триквестрами [12, с.26-27]. Нанесенные в одной технике исполнения на необычно узкие плинфы одинакового размера, оба знака, очевидно, имели аналогичные функции и смысловую нагрузку. Д. Д. Ёлшин уточнил принадлежность этих плинф к одной из малых архитектурных форм на территории Десятинной церкви и датировал их началом XI в. Предполагая сакральный смысл знаков на плинфе, Д. Д. Ёлшин называет их то «знаками Владимира», то «трезубцами Владимира»{6}, предусмотрительно заключая в кавычки [12, с.24-28]. Эти находки позволяют рассматривать «ранее неизвестный тип знаков-триквестров … в одном контексте с известным княжеским знаком» [12, с.28]. Вместе с этим появляется возможность уточнить атрибуцию «знака Владимира» путем сопоставления изображений двух разных типов знаков.
В зависимости от формы элемента в основании знаков на златниках и сребрениках I типа Владимира С. В. Белецкий подразделяет их на две группы: группа А (в основании треугольник) и группа Б (в основании вытянутый овал). Это же деление распространяется и на знаки монет последующих эмиссий. Исследователь не придает самостоятельного смыслового значения «вытянутому по вертикали овалу» в знаках группы Б, считая его верхнюю часть расширением в основании центрального «зубца», а нижнюю часть под основанием «трезубца» – «ножкой» знака. По мнению ученого, речь идет о чисто декоративных различиях в оформлении знаков обеих групп, «поскольку и знаки группы А, и знаки группы Б, в конечном счете, являются трезубцами с широкими боковыми зубцами, тонким центральным зубцом и ножкой треугольника, обращенного острием вниз» [4, с.371].
О смысловом значении гербов первых русских князей доподлинно ничего неизвестно, поэтому вряд ли стоит пренебрегать деталями их «парадных» изображений, в которых может быть скрыта важная информация. Схематичность изображения «трезубцев» над левым плечом Владимира на златниках и сребрениках I типа легко объясняется их миниатюрностью. Вполне очевидно, что «треугольник» в знаках группы А является упрощенным изображением «овала» в знаках группы Б. Причем этот вывод подтверждается не только изображениями «трезубцев» на монетах II-IV типов Владимира, но также изображениями на многочисленных геральдических подвесках{7}, печати Изяслава Владимировича полоцкого, граффити на костяном предмете из с. Жовнино и стене Софийского собора в Киеве (рис. 2).
 |
Рис. 2. Знаки Рюриковичей группы Б: на сребрениках I (а) и II-IV (б) типов Владимира Святославича [4, с.371; 36, №67-1, №121-1, №175-3]; на геральдических подвесках из Чернигова (в), Новгорода (г), Киева (д) и Кельгининского могильника (е) [2, с.445]; на печати Изяслава Владимировича полоцкого (ж) [45, с.249]; на костяном предмете из с. Жовнино (з) [2, с.439]; на стене Софийского собора в Киеве (и) [8, №75].
Как видим, эта фигура с двумя заостренными вершинами в основе княжеских «трезубцев», дополненная индивидуализирующими элементами (отпятнышами), присутствует на различных предметах, возникших в разное время под рукой разных исполнителей. Она симметрична относительно вертикальной оси знака, имеет вид лепестка, образованного пересечением двух кругов одинакового радиуса. Своей формой она напоминает мандорлу (от итал. mandorla – миндалина) – особую форму нимба, имеющего символическое значение божественного свечения вокруг фигуры Христа или Богородицы в изобразительном искусстве [11, с.286]. Как основной значимый элемент в иконописи, мандорла может изображаться как целиком, так и фрагментарно из-за края композиции. В знаках группы А фигура с двумя заостренными вершинами также изображена фрагментарно – только нижней своей частью (рис. 3). Кроме того, на монетах «ножка» знака изображена упрощенно в виде треугольника лишь на сребрениках Ярослава Владимировича и малой части монет Владимира Святославича. В основном она имеет форму лепестка, изображенного полностью или частично своим нижним углом. Как и формозначимая мандорла в иконописи, миндалевидный лепесток является формообразующим элементом в композиции гербов русских князей и поэтому имеет геральдическое значение. Именно такой лепесток лежит в основе «знака Владимира» на плинфе со Старокиевской горы (рис. 1).
Рис. 3. Знаки Рюриковичей группы А на сребрениках Владимира Святославича (а-г) и Ярослава Владимировича (д) [37, №32-1, №108-1, №117-1, №118-1, №222-1].
Переплетением трех дуг одинакового радиуса образуются и три лепестка триквестра (рис. 4, в-д). Триквестр (от лат. triquetrus – треугольный) – распространенный мотив в скандинавском искусстве VIII-XI вв., имевший религиозно-сакральный смысл [30, №226]. В орнаментах древней Руси триквестр – знак огня, «три изогнутые отростка которого напоминают трепетные языки пламени» [9, с.59]. По сути – знак, символизирующий Солнце. С математической точки зрения триквестр представляет собой простейший запутанный узел, который в топологии называется трилистником [31, с.12]. Графически различают левые и правые узлы-трилистники (рис. 4, а-б). Левый и правый узлы зеркально симметричны и неэквивалентны между собой, т.е. их нельзя продеформировать друг в друга. При обходе узла совершается вращательное движение относительно его центра. Придадим левому узлу вращение слева направо (по ходу часовой стрелки), а правому – справа налево (против хода часовой стрелки).
Рис. 4. Левый (а) и правый (б) математические узлы-трилистники в триквестрах (в-д).
В основе «двузубцев» на всех известных сребрениках с именем Святополка и надписью «ПЕТРОС» имеются левые узлы-трилистники, за исключением единственного штемпеля на не разысканной монете 198-1 из Нежинского клада с правым узлом (рис. 5-5). В его описании М.П. Сотникова сделала приписку о возможной неточности прорисовки Зернина [37, с.105]. Проверить ее правильность теперь невозможно, поэтому исключим штемпель 198-1 из рассмотрения как нехарактерный для направления узла в знаках рассматриваемых монет. В основе «двузубцев» на всех известных монетах с надписью «ПЭТОР» имеется только правый узел-трилистник. Но можно ли считать это простым совпадением? Очевидно, ответ на этот вопрос следует искать в сопоставлении с другими элементами изображения.
Рис. 5. Знаки на различных предметах: а – изображение «двузубца» и хищной птицы на серебряной подвеске Х в. из Пскова [44]; б – правый триквестр на руническом камне в университеском парке Уппсалы в Швеции; в-ж – «двузубцы» на монетах Святополка [37, №185-1, №194-1, №198-1, №201-1, №218-1]; д – «трезубец» Владимира Святославича на сребренике Святополка [40, табл.9, №6; 37, №203-1].
Принадлежность «двузубцев» на всех известных древнейших русских монетах Святополку Окаянному в настоящее время не вызывает сомнений [37, с.205]. В. Л. Янин доказал, что изолированные значки на монетах с надписями «ПЕТРОС» и «ПЭТОР», которые рассматривались А. В. Орешниковым (1930; 1936), Б. А. Рыбаковым (1940) и Н. Д. Мец (1960) в качестве индивидуализирующих элементов в знаках разных князей, не изменяют принципиальную схему знака Святополка [45, с.38-40]. Между тем, роль изолированных значков до сих пор неясна [37, с.193]. Высказанная в 1994 г. И. И. Синчуком гипотеза об их происхождении вследствие использования дефектной монеты с именем Святополка в качестве образца для изготовления новых штемпельных пар монет с надписями «ПЕТРОС» и «ПЭТОР» не нашла своего подтверждения [33, с.233-234]. М. П. Cотникова считает изолированные значки на монетах Святополка «обозначением чего-то второстепенного, например мастера или мастерской» [37, с.204].
Очевидно, изолированные значки являются идеограммами и поэтому важны для понимания смысла трилистника, лежащего в основе «двузубца» Святополка Окаянного. Левый трилистник в основе знака на монетах с именем Святополка сочетается с крестиком в промежутке «зубцов», а на монетах с надписью «ПЕТРОС» – со значком, условно названным «якорем» [21, с.210]. Правый трилистник «двузубца» на монетах с надписью «ПЭТОР» сопровождает узкий серп месяца. В дохристианской символике крест всегда ассоциировался с Солнцем, символизируя его лучи [9, с.57-59]. Безусловно, мы имеем дело с солярными и лунарными значками, которые в сочетании с направлением узла-трилистника изображают положение основных светил на небосводе и имеют символическое значение.
Освещенная сторона Луны всегда указывает в сторону Солнца, даже если оно находится в совершенно другой части неба или скрыто за горизонтом. В развилке «двузубца» на всех монетах с надписью «ПЭТОР» узкий серп месяца обращен строго рогами вверх (рис. 5, ж). Такое положение месяца характерно только для южных широт и экватора. Мнемоническое правило определения фаз Луны в этом случае не применимо, но их можно определить по астрономическим признакам{8}. Молодой месяц виден вечером в западной части неба, а старый – поутру в восточной [28, с.58]. На монетах с надписью «ПЭТОР» изображено рождение новой Луны, растущий серп которой виден вскоре после захода дневного светила на западе. Символически это подчеркнуто противоположным направлением узла в основе «двузубца».
Очевидно, изображение солярного значка над левым «дневным» трилистником символизирует восход, а небосвод с узким серпом месяца над правым «ночным» узлом – закат Солнца. Загадочный «якорь» на монете с надписью «ПЕТРОС» не содержит прямых указаний на положение небесных светил, но левый узел в основании княжеского «двузубца» свидетельствует о «дневной» картине небосвода. Если расположить рассматриваемые идеограммы в соответствии с направлением узла-трилистника, слева окажется изображение с солярным крестиком, символизирующее восход, справа – узкий серп растущего месяца, символизирующий закат Солнца. Место идеограммы с «якорем» окажется между ними (рис.6).
Рис. 6. Изолированные значки над «двузубцами» на сребрениках (по А. В. Орешникову).
Идеограммы монет располагаются соответственно сторонам света, если нижний острый угол трилистника в «двузубце» Святополка указывает на север. Логично предположить, что роль такого ориентира играет изолированный значок «якорь». В Северном полушарии минимальная длина тени, отбрасываемой предметами в полдень, направлена вдоль полуденной линии и точно указывает на север [20, с.164]. Очевидно, «якорь» над «двузубцем» монет с надписью «ПЕТРОС» изображает гномон{9} и символизирует полдень.
Таким образом, три типа монет Святополка связаны между собой общей идеей, выраженной с помощью изолированных значков в развилке «двузубца». Значки на монетах с именем Святополка, надписями «ПЕТРОС» и «ПЭТОР»{10} изображают восход, полдень и закат Солнца, символизируя смену дня и ночи, бег времени. Таким образом, от признания внешнего подобия с триквестром и декоративного значения «узла-плетенки» в знаке Святополка Окаянного мы приходим к пониманию смыслового значения «двузубца» как древнего знака триквестра, символизирующего движение Солнца.
Идеальный триквестр обладает центральной симметрией: три его равновеликих лепестка ориентированы от центра в разные стороны под углом 120 градусов (рис. 4, в-д). Но в «двузубцах» на печати Святослава Игоревича и монетах Святополка Ярополчича нижний лепесток обращен углом вниз, а два других изогнуты под прямым углом и обращены вверх, образуя перевернутую букву «П». Термин «трезубец», прочно закрепившийся в историографии за знаками Владимира Святославича и его сыновей, автоматически относит к категории «двузубцев» знаки Святослава Игоревича и Святополка Ярополчича, фактически имеющих по три лепестка. Очевидно, поэтому поиски прообраза родового знака Рюриковичей, прежде всего, обращены не к средневековым знаковым системам Скандинавии и Западной Европы, а к знаковой системе Хазарского каганата VIII-IX вв., которая серийно представлена граффити двузубцев, внешне сходных с древнерусскими княжескими знаками [2, с.457-458; 3, с.223-225; 19, с.240-241, 249; 35, с.56; 41, с.155]. В качестве дополнительной аргументации хазарского влияния на происхождение знаков Рюриковичей исследователями привлекается тюркский титул «каган», который используется применительно к русским князьям в целом ряде источников IX-XII вв.{11}. Однако, несмотря на фундаментальные исследования В. Е. Флёровой (1997, 2001), принадлежность двузубой тамги к личности верховного правителя Хазарии остается не доказанной. Кроме того, важнейшим отличием от хазарских двузубцев является непременное наличие заостренного лепестка в основании княжеских знаков. Между тем, М.П.Сотникова небезосновательно полагает, что «именно в скандинавском мире надо искать и прообраз старшего из знаков Рюриковичей» [37, с.241].
В основе «двузубца» Святополка лежит изображение триквестра. Имеет ли его мотив геральдическое значение в родовом «двузубце» Рюриковичей? Если иконографические признаки триквестра будут обнаружены в знаках Святослава Игоревича и Владимира Святославича, родовой «двузубец» можно будет рассматривать как знак триквестра, трансформированный «на хазарский манер» в виде перевернутой буквы «П». Если предположения исследователей о хазарском влиянии на прообраз княжеского «двузубца» верны, родовой знак Рюриковичей будет иметь не только религиозно-сакральный смысл древнего триквестра, но, возможно, и следы влияния знаковых систем двух разных культур.
Сопоставить триквестр в знаках Святополка с «двузубцем» на печати Святослава Игоревича можно только по изображению последней{12}. На прорисовке печати В. Л. Янина (рис. 7, а) абрис «ножки» знака Святослава имеет вид «треугольника, обращенного острием вниз» [2, с.434]. Но фотография Н. П. Лихачева (рис. 7, б) дает основание полагать, что «ножка» знака имела миндалевидную форму лепестка, как в «двузубцах» Святополка. Во-первых, с правой теневой стороны она образована линией, имеющей как минимум две касательные: одну у острия, другую – у основания нижнего лепестка (рис. 7, в). Во-вторых, даже по фотографии буллы, выполненной при боковом освещении, ясно, что «двузубец» Святослава Игоревича имел не плоскую, а рельефную поверхность. Кроме того, на нижнем лепестке просматривается складка, которая свидетельствует о переплетении элементов узла в основе знака. Предположительно, это правый триквестр.
Рис. 7. Печать Святослава Игоревича (945-972) [17; 44; 45, с.249, 281, №1].
Правый триквестр с нижним миндалевидным лепестком положен в основу родового «двузубца» на серебряных подвесках №40 с территории Гнездовского археологического комплекса близ Смоленска [5, с.252, 313] и №59 из камерного погребения №6 Вознесенского не-крополя Пскова [1, с.12, 27]. По мнению С. В. Белецкого, знак на подвеске №40 мог принадлежать князьям от Рюрика († 879) до Святополка Ярополчича († 1019) [5, с.252], а на подвеске №59 – от Игоря Рюриковича (879-945) до Ярополка Святославича (972-978) [1, с.12-13]. Все это дает основание полагать, что знак триквестра присутствовал в основе «двузубца» Святослава Игоревича (945-972), а также то, что он является геральдически значимым элементом родового знака Рюриковичей.
Левый лепесток триквестра в «двузубце» Святополка трансформирован в широколопастный крест, предметную интерпретацию которого никто не оспаривает [37, с.193]. Аналогичный крест изображен над головой хищной птицы на серебряной подвеске Х в. из Пскова (рис. 5, а) и псевдодирхеме Ярополка из клада на о. Готланд (рис. 8). Логично предположить, что правый лепесток «двузубца» Святополка также представляет собой реальный объект. Очевидно, он изображает односторонний клинок холодного оружия, а проходящая вдоль по нему плавная линия – лезвие с характерным для такого типа клинков скосом у острия (рис. 5, в-ж). Впрочем, С. В. Белецкий рассматривает их вместе с «узлом-плетенкой» в основании «двузубца» Святополка как «чисто декоративные элементы оформления знака, не имеющие геральдического значения» [4, с.375]. Между тем, абрис односторонних клинков присутствует в знаках Святослава Игоревича, Святополка Ярополчича, Владимира Святославича и его сыновей на печатях, древнейших русских монетах, многочисленных геральдических подвесках и других предметах. Кроме того, он обнаружен на восточных монетах в виде контурных граффити рубежа IХ-X – начала XI вв., косвенно причисляемых к наиболее ранним изображениям знаков Рюриковичей [2, с.435; 10, с.30; 19, с.243-245]. Приведенные аргументы дают все основания полагать, что изображение «зубцов» в знаках Рюриковичей как односторонних клинков холодного оружия является наследуемым геральдическим признаком.
Рис. 8. Изображение широколопастного креста над головой хищной птицы
на псевдодирхеме Ярополка из клада на о. Готланд [44].
на псевдодирхеме Ярополка из клада на о. Готланд [44].
С математической точки зрения «трезубец» Владимира Святославича на монетах и геральдических подвесках, кроме знака с триквестром в основе на монете 203-1, которая является свидетелем вассальной чеканки Святополка Ярополчича [4, с.380], представляет собой фигуру из трех лепестков в виде простейшего зацепления двух тривиальных узлов{13}. Один из узлов зацепления имеет две петли, трансформированные в два симметрично расположенных лепестка в виде односторонних клинков (рис. 2, в,е). Ориентация этих лепестков не всегда представляет собой перевернутую букву «П». Так, на подвеске из Кельгининского могильника боковые лепестки «трезубца» развернуты в противоположные стороны друг относительно друга под углом 180 градусов (рис. 2, е). Необязательность перевернутой буквы «П» подчеркивает первостепенную значимость наличия именно трех лепестков в знаке. Другой тривиальный узел – рассмотренный выше миндалевидный лепесток – фигура, симметричная относительно вертикальной оси, образованная пересечением двух кругов одинакового радиуса и имеющая две заостренные вершины. Нарушение целостности одного из узлов ведет к разрушению зацепления и образуемой им фигуры, состоящей из трех лепестков.
По словам А. А. Молчанова, выражающим мнение большинства исследователей, «исходным пунктом для эволюции тамги Рюриковичей послужил простой двузубец. Ведь только он мог быть общим предком и двузубцев, и трезубцев разных очертаний» [24, с.89]. Руководствуясь этим принципом, родовой «двузубец» можно выделить из лично-родового княжеского знака, если аннулировать в нем индивидуализирующие элементы (отпятныши). Однако, зацепление в «трезубце» Владимира распадется, если вместе с центральным зубцом удалить верхнюю часть миндалевидного лепестка в знаках группы Б, которая рассматривается С. В. Белецким как «расширение центрального зубца» [4, с.371].
Очевидно, миндалевидный лепесток в знаках группы Б нельзя упрощать до «треугольной ножки» знаков группы А, поскольку он является основным формообразующим элементом «двузубца». На двух его заостренных вершинах в разных случаях базируются отпятныши гербов как самого Владимира, так и его сыновей. Так, центральный «зубец» в знаках Владимира в виде наконечника копья или стрелы в большинстве случаев отделяется от вершины миндалевидного лепестка «кружком» или «точкой-выступом» [4, с.371, 372]. Поэтому в изображениях знаков Владимира и его сыновей «знак Владимира», известный по фрагменту плинфы со Старокиевской горы (рис. 1), с одной стороны, имеет три лепестка (один нижний и два боковых), с другой – является стандартным «двузубцем».
На большинстве монет Святополка нижний лепесток «двузубца» изображен в аксонометрической проекции на картинную плоскость, подчеркивая направление обхода узла триквестра. Однако, на некоторых монетах, например 194-1, нижний лепесток знака изображен в косоугольной проекции на фронтальную плоскость (рис. 5, г). Такое изображение оказывается плоским и менее наглядным. Но оно раскрывает смысловое значение поделенной надвое вертикальной чертой «треугольной ножки» знаков Владимира на монетах II и IV типов, которая имитирует складку нижнего лепестка триквестра в «двузубцах» Святослава Игоревича и Святополка Ярополчича{14}. Это подражание может служить свидетельством более высокого ранга престижности родового «двузубца» Рюриковичей с триквестром в основе по сравнению с упрощенным изображением «знака Владимира» в «трезубцах» Владимира Святославича и его сыновей.
Возникновение и развитие государственности в Древней Руси находилось в тесной связи с наследованием «стола» и власти представителями рода Рюриковичей. С конца IX – начала Х в. этому процессу сопутствовало зарождение древнерусской геральдики [4, с.420]. У Святослава Игоревича было два законнорожденных сына – Ярополк и Олег. Но на политической арене появляется третий наследник – незаконнорожденный сын Владимир. Эволюцию родового «двузубца» Рюриковичей и появление «трезубца» Владимира Святославича следует связывать с первым разделом Русской земли Святославом Игоревичем, изменявшим систему государственного устройства (летописная статья 970 г.). В результате на смену нераздельному родовому владению Игоревичей пришло братское совладение Святославичей – территориальные уделы во главе с Ярополком киевским, Олегом древлянским и Владимиром новгородским [25, с.143].
Очевидно, этот раздел был аналогией «Размежевания королевств» 806 г. Карла Великого (768-814), по которому трое живых на то время сыновей императора (Карл, Пипин и Людовик) получали примерно равные уделы империи франков и титуловались одинаково – reges. При этом порядке сохранялось политическое единство, которое совсем не связывалось с единовластием как нормой, а воплощалось в единстве правящего рода. Последнее могло в любой момент реализоваться в соответствии с династической конъюнктурой. Династическое единство было реальной гарантией единства государства, на этом принципе была построена вся психология власти, характерная братскому совладению. Считается, что это было связано с древними представлениями о сакральной природе власти, которой был наделен каждый член рода [25, с.137-138]. По крайней мере, это нашло отражение в русской летописной легенде. Отдавая приказ убить Аскольда и Дира, князь Олег говорил им: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», а когда вынесли Игоря, добавил: «Вот он сын Рюрика» [29, с.19-20].
Получая в управление русские земли, удельные князья вместе с ними приобретали и личные гербы. В их основу был положен родовой знак, который на момент раздела принадлежал Святославу Игоревичу. С этого момента княжеский герб выступал не только как знак принадлежности к правящему роду Рюриковичей, но и как личный знак члена этого рода. Сын ключницы Малуши оказался избранным среди незаконнорожденных детей Святослава Игоревича. Но в основу его герба был положен не отцовский триквестр, трансформированный в «двузубец», а его модифицированная форма. Поэтому «знак Владимира» на плинфе со Старокиевской горы (рис. 1) можно считать родовым знаком новой обособившейся генеалогической ветви Владимира и его ближайших потомков. Этот «двузубец» не мог быть прототипом знаков всего рода Рюриковичей, как некогда полагали К. В. Болсуновский и Б. А. Рыбаков. По конструктивным признакам в его основе лежит не триквестр – простейший запутанный узел, а зацепление двух тривиальных узлов.
Полученные результаты исследования позволяют кратко сформулировать следующие выводы, которые авторы, учитывая не бесспорность некоторых высказанных предположений, представляют на рассмотрение коллег.
- В основе родового знака Рюриковичей, принадлежавшего Святославу Игоревичу, лежит древний знак триквестра. Один из его лепестков острым углом обращен вниз, два других изогнуты под прямым углом вверх в виде перевернутой буквы «П» и трансформированы в два симметрично расположенных лезвиями внутрь «двузубца» односторонних клинка холодного оружия. Их абрис и триквестр в основе родового знака Рюриковичей являются наследуемыми геральдическими признаками.
- «Двузубец» Святополка Окаянного образован из родового знака Рюриковичей трансформацией левого зубца в широколопастный крест. Изолированные значки в развилке лепестков триквестра на монетах с именем Святополка, надписями «ПЕТРОС» и «ПЭТОР» представляют собой идеограммы, которые изображают восход, полдень и закат Солнца, символизируя его движение.
- «Знак Владимира» на плинфе со Старокиевской горы представляет собой фигуру, состоящую из трех лепестков. Нижний миндалевидный лепесток образован пересечением двух кругов одинакового радиуса и расположен симметрично относительно вертикальной оси знака. Два других изогнуты под прямым углом вверх в виде перевернутой буквы «П» и наследуют форму аналогичных лепестков родового «двузубца» Рюриковичей.
«Знак Владимира» представляет собой упрощенную конструкцию родового знака Рюриковичей в виде зацепления двух тривиальных узлов и является «двузубой» основой для образования гербов Владимира Святославича и его ближайших потомков, родовым знаком новой обособившейся генеалогической ветви рода Владимировичей.
ПРИМЕЧАНИЯ:
{1} Библиографию и состояние изучения вопроса см.: [7, с.35-36, прим.20-22; 22; 23; 24].
[2} Графически этот тип знака представлен на печати Святослава Игоревича.
{3} В настоящей работе общеупотребительные по отношению к знакам Рюриковичей термины «двузубец» и «трезубец» используются авторами исключительно в переносном смысле.
{4} Подробнее см.: [14, с.83].
{5} Авторы выражают искреннюю благодарность Сергею Васильевичу Белецкому (Санкт-Петербург) за любезно предоставленные публикации ряда работ, использованных при подготовке настоящей статьи.
{6} На сакральную природу знака Владимира Святославича ранее указывали В. И. Ставиский [39, с.101-102] и Н. А. Соболева [35, с.57].
{7} Наиболее полный каталог известных в настоящее время геральдических подвесок см.: [1; 5].
{8} В древности люди чаще обращали свой взор к небу и уделяли большое внимание небесным светилам.
{9} Судя по иконографии, возможно, «якорь» – это не просто гномон, а гномон солнечных часов. Ранее в литературе высказывались предположения о существовании солнечных часов на Руси в первой половине XI в. Библиографию см.: [18, с.177].
{10} Учитывая идейную насыщенность изображений и надписей, а также репрезентативность древнейших русских монет [37, с.239; 38, с.52], не исключено, что преднамеренная испорченность легенды на оборотной стороне монет с надписью «ПЭТОР», о которой писала М. П. Сотникова [37, с.201-203], имеет какое-то дополнительное символическое значение в сочетании с лунарным значком в развилке «двузубца». Например, восход Солнца над знаком Святополка может иметь значение расцвета, благополучия и жизненной силы, а «закатный сюжет» на монетах с надписью «ПЭТОР» – значение бедствий, завершенности и смерти.
{11} Библиографию см.: [15, с.228, прим.1].
{12} К этой печати исследователи обращались и ранее [45, с.166]. Но детально исследована и отнесена Святославу Игоревичу она была лишь в 1970 г. В. Л. Яниным. Однако, уже к моменту его работы над первым томом фундаментального труда «Актовые печати древней Руси X-XV вв.» печать была утеряна. В. Л. Янину пришлось ссылаться не на оригинал буллы, а на ее изображение в «Сфрагистическом альбоме» Н. П. Лихачева [45, с.40, прим. 89].
{13} В отличие от триквестра, который является нетривиальным (запутанным) узлом, тривиальный узел в топологии представляет собой окружность либо развязывается в нее с помощью операций Рейдемейстера [36, с.15]. Концы математических узлов замкнуты либо уходят в бесконечность [36, с.3]. Условно ими можно считать расходящиеся от боковых «зубцов» концы в знаках на плинфе (рис. 1), геральдических подвесках (рис. 2) и т.д.
{14} Здесь имеется ввиду не отчеканившаяся складка нижнего лепестка левого триквестра на уникальной монете 203-1 вассальной чеканки Святополка, которая согласно окончательному мнению С. В. Белецкого предшествовала эмиссиям остальных типов его монет [4, с.381].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Белецкий С. В. Геральдические подвески древней Руси (новые находки) // Ладога и Ладожская земля в эпоху Средневековья. – Вып. 4. – СПб.: Социальная пропаганда, 2014. – С.12-54.
2. Белецкий С. В. Древнейшая геральдика Руси // Повесть временных лет. – СПб: Вита Нова, 2012. – С.431-463.
3. Белецкий С. В. Еще раз о знаках Рюриковичей // Труды Государственного Эрмитажа. – Т.49: Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света, 2009. – С.222-226.
4. Белецкий С. В. Зарождение русской геральдики // Stratum plus, 2000. – №6. – Санкт-Петербург, Кишинев, Одесса, Бухарест. – С.366-424.
5. Белецкий С. В. Подвески с изображением древнерусских княжеских знаков // Ладога и Глеб Лебедев. Восьмые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-23 декабря 2003 г. Сборник статей. – СПб: Нестор-История, 2004. – С.241-319.
6. Болсуновський К. Родовий знак Рюриковичів, великих князів Київських // Національна символіка. Бібліотека журналу «Пам’ятки України». Книга I. – К., 1990. – С.27-31.
7. Войтович Л. В. Русь: поморські слов’яни чи варяги? // Проблеми слов’янства. – Вип. 60. – Львів, 2011. – С.33-46.
8. Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI-XIV вв. – Вып.1. – К.: Наукова думка, 1966. – 239 с.
9. Даркевич В. П. Символы небесных светил в орнаменте древней Руси // Советская археология. – 1960. – №4. – С.56-67.
10. Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Граффити на восточных монетах: Древняя Русь и сопредельные страны. – Ленинград: ЛГУ, 1991. – 192 с.
11. Евсеева Л. и др. История иконописи. Истоки, традиции, современность. VI - XX века. – М.: АРТ-БМБ, 2002. – 288 с.
12. Ёлшин Д. Д. Княжеские знаки Владимира на кирпичах Десятинной церкви в Киеве. Доклад на семинаре «Геральдика – вспомогательная историческая дисциплина», состоявшемся 18 января 2012 года в зале Совета Государственного Эрмитажа. – СПб.: ГЭ, 2012. – С.24-29.
13. Каргер М. К. Древний Киев. Очерки по истории материальной культуры древнерусского города. – М.-Л.: АН СССР, 1958. – Т.1. – 686 с.
14. Клейн Л. С. Археологические источники. Учебное пособие. – Ленинград: ЛГУ, 1978. – 119 с.
15. Коновалова И. Г. Древнейший титул русских князей «каган» // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005 год. Рюриковичи и Российская государственность. – М.: Индрик, 2008. – С.228-239.
16. Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. – Ленинград: АН СССР, 1926-1928. – Т.1. – 379 с.
17. Лихачев Н. П. Сфрагистический альбом. РА ИИМК РАН, ф.35, оп.2, д.444.
18. Матвеев В. Ю. Солнечные часы 1556 г. из собрания Эрмитажа // Историко-астрономические исследования. – М.: Наука, 1980. – Вып. XV. – С.177-180.
19. Мельникова Е. А. К вопросу о происхождении знаков Рюриковичей // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005 год. Рюриковичи и Российская государственность. – М.: Индрик, 2008. – С.240-249.
20. Меньчуков А. Е. В мире ориентиров. – М.: Недра, 1978. – 296 с.
21. Мец Н. Д. Сребреники из с. Митьковки // Советская археология. – 1960. – №1. – С.205-214.
22. Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей: история изучения. Библиографический указатель. – Signum. – Вып. 1. – М., 1999. – С.13-24.
23. Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей: итоги и проблемы изучения // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005 год. Рюриковичи и Российская государственность. – М.: Индрик, 2008. – С.250-269.
24. Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей: проблемы изучения // Нумизматика на рубеже веков. Нумизматический сборник. - Часть. XV (Труды ГИМ. Вып. 125). – М., 2001. – С.85-107.
25. Назаренко А. В. Братское совладение, отчина, сеньорат (династический строй Рюриковичей Х-ХII в. в сравнительно-историческом аспекте) // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005 год. Рюриковичи и Российская государственность. – М.: Индрик, 2008. – С.132-179.
26. Орешников А. В. Денежные знаки домонгольской Руси // Труды ГИМ, 1936. – Вып. 6. – 96 с.
27. Орешников А. В. Классификация древнейших русских монет по родовым знакам // Известия АН СССР. – 1930. – Серия VII. Отделение гуманитарных наук. - №2. – С.87-112.
28. Перельман Я. И. Занимательная астрономия / Изд. 7-е. Под ред. П. Г. Куликовского.– М., 1954. – 212 с.
29. Повесть временных лет / Пер. с древнерусского Д. С. Лихачева, О. В. Творогова. Коммент. А. Г. Боброва, С. Л. Николаева, А. Ю. Чернова при участии А. М. Введенского и Л. В. Войтовича. – СПб.: Вита Нова, 2012. – 512 с.
30. Похлёбкин В. В. Словарь международной символики и эмблематики. – М.: Международные отношения, 2001. – 560 с.
31. Прасолов В. В. Наглядная топология. – М.: МЦНМО, 1995. – 111 с.
32. Рыбаков Б. А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси Х-ХІІ вв. // Советская Археология. – 1940. – №6. – С.227-257.
33. Синчук И. И. О загадочном княжеском знаке на сребрениках с именем «ПЭТОР» // Памятники Средневековой Культуры. Открытия и Версии. Сборник статей к 75-летию В. Д. Белецкого. – СПб: ART-CONTAKT, 1994 – С.231-235.
34. Січинський В. Тризуб і прапор України. – Львів: Місіонер, 1995. – 61с.
35. Соболева Н. А. Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета. – М.: Языки славянских культур, 2006. – 488 c.
36. Сосинский А. Б. Узлы и косы. – М.: МЦНМО, 2001. – 24 с.
37. Сотникова М. П. Древнейшие русские монеты X-XI веков. Каталог и исследование. – М.: Банки и биржи, 1995. – 320 с.
38. Спасский И. Г. Русская монетная система. Историко-нумизматический очерк. – Ленинград: Аврора, 1970. – 256 с.
39. Ставиский В. И. У истоков древнерусской государственной символики // Филисофская и социологическая мысль, 1991. – №5. – С.98-112.
40. Толстой И. И. Древнейшие русские монеты Великого княжества Киевского. Нумизматический опыт графа Ив. Ив. Толстого. – СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1882. – 272 с.
41. Флёрова В. Е. Граффити Хазарии. – М.: Эдиториал УРСС, 1997. – 176 с.
42. Флёрова В. Е. Образы и сюжеты мифологии Хазарии. – М.: Мосты культуры / Гешарим, 2001. – 159 с.
43. Церква Богородиці Десятинна в Києві. – К.: АртЕк, 1996. – 223 с.
44. Чернов А. Ю. В старой Ладоге найден герб Рюрика? // http://chernov-trezin.narod.ru/ GerbRurika.htm.
45. Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. В 2-х томах. – Т.1. Печати Х – начала ХIII в. – М.: Наука, 1970. – 326 c.
